Неточные совпадения
Тарас поглядел на этого Соломона, какого ещё не было на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин.
В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, и то на левой
стороне. На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял счет им и привык их считать за родимые
пятна.
— Здесь и далее примеч. ред.] но вся уже изношенная, совсем рыжая, вся
в дырах и
пятнах, без полей и самым безобразнейшим углом заломившаяся на
сторону.
По эту
сторону насыпи пейзаж был более приличен и не так густо засорен людями: речка извивалась по холмистому дерновому полю, поле украшено небольшими группами берез, кое-где возвышаются бронзовые стволы сосен, под густой зеленью их крон — белые палатки, желтые бараки, штабеля каких-то ящиков, покрытые брезентами, всюду красные кресты, мелькают белые фигуры сестер милосердия, под окнами дощатого домика сидит священник
в лиловой рясе — весьма приятное
пятно.
Несколько секунд Клим не понимал видимого. Ему показалось, что голубое
пятно неба, вздрогнув, толкнуло стену и, увеличиваясь над нею, начало давить, опрокидывать ее. Жерди серой деревянной клетки,
в которую было заключено огромное здание, закачались, медленно и как бы неохотно наклоняясь
в сторону Клима, обнажая стену, увлекая ее за собою; был слышен скрип, треск и глухая, частая дробь кирпича, падавшего на стремянки.
Захар усмехнулся во все лицо, так что усмешка охватила даже брови и бакенбарды, которые от этого раздвинулись
в стороны, и по всему лицу до самого лба расплылось красное
пятно.
Я взглянул
в указанном направлении и увидел какое-то темное
пятно. Я думал, что это тень от облака, и высказал Дерсу свое предположение. Он засмеялся и указал на небо. Я посмотрел вверх. Небо было совершенно безоблачным: на беспредельной его синеве не было ни одного облачка. Через несколько минут
пятно изменило свою форму и немного передвинулось
в сторону.
Начал прищуривать глаза — место, кажись, не совсем незнакомое: сбоку лес, из-за леса торчал какой-то шест и виделся прочь далеко
в небе. Что за пропасть! да это голубятня, что у попа
в огороде! С другой
стороны тоже что-то сереет; вгляделся: гумно волостного писаря. Вот куда затащила нечистая сила! Поколесивши кругом, наткнулся он на дорожку. Месяца не было; белое
пятно мелькало вместо него сквозь тучу. «Быть завтра большому ветру!» — подумал дед. Глядь,
в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка.
Тюрьма стояла на самом перевале, и от нее уже был виден город, крыши домов, улицы, сады и широкие сверкающие
пятна прудов… Грузная коляска покатилась быстрее и остановилась у полосатой заставы шлагбаума. Инвалидный солдат подошел к дверцам, взял у матери подорожную и унес ее
в маленький домик, стоявший на левой
стороне у самой дороги. Оттуда вышел тотчас же высокий господин, «команду на заставе имеющий»,
в путейском мундире и с длинными офицерскими усами. Вежливо поклонившись матери, он сказал...
Я думаю, что я боялся бы его, будь он богаче, лучше одет, но он был беден: над воротником его куртки торчал измятый, грязный ворот рубахи, штаны —
в пятнах и заплатах, на босых ногах — стоптанные туфли. Бедные — не страшны, не опасны,
в этом меня незаметно убедило жалостное отношение к ним бабушки и презрительное — со
стороны деда.
Те немногие экземпляры, на которых не было
пятен, назывались серебрянками; их бережно откладывали
в сторону, но не для тюремного котла, а «на балычки».
Зайцы выцветают не вдруг: сначала делаются чалыми, потом побелеет внешняя
сторона задних ног, или гачи, и тогда говорят: заяц
в штанах; потом побелеет брюхо, а за ним все прочие части, и только
пятном на лбу и полосою по спине держится красноватая, серая шерсть; наконец, заяц весь побелеет, как лунь, как колпик [Лунь — чеглик (самец] белохвостика, довольно большой хищной птицы низшего разряда: он весь белый и нисколько не похож на свою темно-красноватую пеструю самку, превосходящую его величиной почти вдвое, а колпик — белый аист с красными ногами и носом; он водится около Астрахани), как первый снег.
На верхней половине шеи лежит поперечная белая полоса, которая, однако, под горлом не соединяется, и немцы не совсем верно называют витютина «кольцовый голубь» (Ringtaube); на плечном сгибе крыла также видно белое, несколько продолговатое
пятно, которое вытягивается полосою, если распустить крыло; концы крайних длинных перьев
в крыльях и хвосте — темного цвета; на нижней внутренней
стороне хвостовых перьев лежит поперек опять белая полоса, состоящая из белых
пятен на каждом пере, которых на другой, верхней
стороне совсем незаметно; ножки красные, как у русского голубя; нос бледно-красноватый или розовый; глаза ясные, не темные и не серые: какого-то неопределенного светло-пепельного цвета.
Глаза темные, брови широкие и красные, голова небольшая, шея довольно толстая; издали глухарь-косач покажется черным, но это несправедливо: его голова и шея покрыты очень темными, но
в то же время узорно-серыми перышками; зоб отливает зеленым глянцем, хлупь испещрена белыми
пятнами по черному полю, а спина и особенно верхняя
сторона крыльев — по серому основанию имеют коричневые длинные
пятна; нижние хвостовые перья — темные, с белыми крапинками на лицевой
стороне, а верхние, от спины идущие, покороче и серые; подбой крыльев под плечными суставами ярко-белый с черными крапинами, а остальной — сизо-дымчатый; ноги покрыты мягкими, длинными, серо-пепельного цвета перышками и очень мохнаты до самых пальцев; пальцы же облечены, какою-то скорлупообразною, светлою чешуйчатою бронею и оторочены кожаною твердою бахромою; ногти темные, большие и крепкие.
Носик у ней с пережабинкой, светло-рогового цвета; голова, шея и зоб сизо-розовые; около темных прекрасных глаз лежит ободочек, довольно широкий, из не заросшей перышками кожицы светло-малинового цвета; на обеих
сторонах шеи, на палец от глаз, есть продолговатое, очень красивое, кофейное
пятно, пересекаемое белыми полосками, или, лучше сказать, три темно-кофейные пятнышка, обведенные белою каемочкой; по крыльям от плеч лежат темные продолговатые
пятна, отороченные коричневым ободочком; длинные перья
в крыльях светло-кофейные, такого же цвета и хвост, довольно длинный; два верхние хвостовые пера без каемок, а все нижние оканчиваются белою полосою
в палец шириной; по спине видны небольшие, неясные пестринки; хлупь чисто-белая и ножки розовые.
Каждое перо, по бланжевому полю, испещрено
в разные
стороны идущими прямыми и извилистыми полосками, но правильно и однообразно расположенными; все же перья вместе на спине представляют общую пестроту того же цвета с черноватыми
пятнами, которая происходит от того, что одно перо складывается с другим своими темными полосками или извилинками: из этого составляются как будто
пятна.
На голове у вальдшнепа сверху лежат четыре поперечные полоски, или растянутые
пятна темного цвета; красноты больше на спине и верхней
стороне крыльев, а нижняя, зоб и брюхо — светлее и покрыты правильными поперечными серо-пепельными полосками; хвост коротенький, исподние его перья подлиннее верхних, очень темны, даже черны, и каждое оканчивается с изнанки белым пятнышком, а сверху красно-серым; верхние же хвостовые перышки помельче, покороче и светло-коричневые; нос
в длину вершок с четвертью; ноги для кулика такой величины коротки; цвет носа и ног светло-роговой.
Вот точное описание с натуры петушка курахтана, хотя описываемый далеко не так красив, как другие, но зато довольно редок по белизне своей гривы: нос длиною
в полвершка, обыкновенного рогового цвета; глаза небольшие, темные; головка желтовато-серо-пестрая; с самого затылка начинается уже грива из белых, длинных и довольно твердых
в основании перьев, которые лежат по бокам и по всей нижней части шеи до самой хлупи; на верхней же
стороне шеи, отступя пальца на два от головы, уже идут обыкновенные, серенькие коротенькие перья; вся хлупь по светло-желтоватому полю покрыта черными крупными
пятнами и крапинами; спина серая с темно-коричневыми продольными пестринами, крылья сверху темные, а подбой их белый по краям и пепельный под плечными суставами;
в коротеньком хвосте перышки разных цветов: белые с пятнышками, серые и светло-коричневые; ножки светло-бланжевые.
От письма пахло знакомым духами — персидской сиренью; капли этих духов желтыми
пятнами засохли кое-где на бумаге, и под ними многие буквы расплылись
в разные
стороны.
Все это, освещенное довольно уж низко спустившимся солнцем, которое то прорезывалось местами
в аллее и обозначалось светлыми на дороге
пятнами, то придавало всему какой-то фантастический вид, освещая с одной
стороны безглавую Венеру и бездланную Минерву, — все это, говорю я, вместе с миниатюрной Настенькой,
в ее черном платье, с ее разбившимися волосами, вместе с усевшимся на ступеньки беседки капитаном с коротенькой трубкой
в руках, у которого на вычищенных пуговицах вицмундира тоже играло солнце, — все это, кажется, понравилось Калиновичу, и он проговорил...
При огромном мужском росте у него было сложение здоровое, но чисто женское:
в плечах он узок,
в тазу непомерно широк; ляжки как лошадиные окорока, колени мясистые и круглые; руки сухие и жилистые; шея длинная, но не с кадыком, как у большинства рослых людей, а лошадиная — с зарезом; голова с гривой вразмет на все
стороны; лицом смугл, с длинным, будто армянским носом и с непомерною верхнею губой, которая тяжело садилась на нижнюю; глаза у Термосесова коричневого цвета, с резкими черными
пятнами в зрачке; взгляд его пристален и смышлен.
Лицо старика, огромное и багровое, странно изменилось, щёки оплыли, точно тесто, зрачки слились с белками
в мутные, серо-зелёные
пятна, борода тряслась, и красные руки мяли картуз. Вот он двинул ногой
в сторону Палаги и рыкнул...
Сквозь пустые окна верхнего этажа видно небо, внутри дома хаотически торчат обугленные стропила, балки, искалеченные колоды дверей; на гниющем дереве зелёные
пятна плесени,
в мусоре густо разросся бурьян, из окон сонно кивает чернобыльник, крапива и пырей. С одной
стороны дома — сад,
в нём обгоревшие вётлы, с другой — двор, с проваленными крышами построек.
Матвей смотрел
в сторону города: поле курилось розоватым паром, и всюду на нём золотисто блестели красные
пятна, точно кто-то щедро разбросал куски кумача. Солнце опустилось за дальние холмы, город был не виден. Зарево заката широко распростёрло огненные крылья, и
в красном огне плавилась туча, похожая на огромного сома.
Ваня слегка отслонил его рукою и, не повернув даже головы, продолжал смотреть
в ту
сторону, где скрылось белое
пятно.
Ваня отодвинулся
в сторону и продолжал следить за белым
пятном, которое исчезало
в темноте.
Опускаясь где-то далеко,
в луговой
стороне, оно бросало на темную, холодную воду розоватые и золотые
пятна.
Я просто обходил ее
в своих мыслях, но ее образ стоял
в моей душе где-то
в стороне, так что я чувствовал его присутствие. Я только боялся взглянуть на него ближе, хотя и знал, что когда-нибудь это придется сделать… И тогда, быть может, серое
пятно расползется и займет уже всю мою душу без остатка.
Кончив письмо, я еще долго стоял у окна, глядя
в безлунную звездную ночь… По полотну бежал поезд, но ночной ветер относил звуки
в другую
сторону, и шума было не слышно. Только туманный отсвет от локомотива передвигался, то теряясь за насыпями, то выплывая фосфорическим
пятном и по временам освещаясь огнями…
Взглянул Колесников
в ту
сторону, где красными черточками и
пятнами намечался Погодин, и с тоскою представил себе его: лицо, фигуру, легкую и быструю поступь.
Красные
пятна от костра вместе с тенями ходили по земле около темных человеческих фигур, дрожали на горе, на деревьях, на мосту, на сушильне; на другой
стороне обрывистый, изрытый бережок весь был освещен, мигал и отражался
в речке, и быстро бегущая бурливая вода рвала на части его отражение.
Лужа крови. Мои руки по локоть
в крови. Кровяные
пятна на простынях. Красные сгустки и комки марли. А Пелагея Ивановна уже встряхивает младенца и похлопывает его. Аксинья гремит ведрами, наливая
в тазы воду. Младенца погружают то
в холодную, то
в горячую воду. Он молчит, и голова его безжизненно, словно на ниточке, болтается из
стороны в сторону. Но вот вдруг не то скрип, не то вздох, а за ним слабый, хриплый первый крик.
Душа во мне замирала при мысли, что может возникнуть какой-нибудь неуместный разговор об особе, защищать которую я не мог, не ставя ее
в ничем не заслуженный неблагоприятный свет. Поэтому под гром марша я шел мимо далекой аллеи, даже не поворачивая головы
в ту
сторону. Это не мешало мне вглядываться, скосив влево глаза, и — у страха глаза велики — мне показалось
в темном входе
в аллею белое
пятно. Тяжелое это было прощанье…
Оба были обтянуты
в трико телесного цвета, обсыпанное блестками. За ними два прислужника вынесли длинный золоченый шест, с железным перехватом на одном конце. За барьером, который тотчас же захлопнулся со
стороны входа, сгруппировались, по обыкновению, красные ливреи и часть циркового персонала.
В числе последнего мелькало набеленное лицо клоуна с красными
пятнами на щеках и большою бабочкою на груди.
Они вертят ее на все
стороны, надеясь при одном счастливом обороте открыть: что такое сокрыто
в этом гиероглифе? и не открывают, да и не откроют ничего — потому что там нет ничего, потому что это просто
пятно и ничего более.
К<няжна> Софья (
в сторону). Бесстыдный! он так же спокоен, как будто читает театральную афишу! Ни одной искры раскаянья
в ледяных глазах! Ужели искусство? Нет! Я женщина, но никогда не могла бы дойти до такой степени лицемерия. Ах! для чего одно
пятно очернило мою чистую душу?
Луна светила сзади них, тени ползли впереди: одна — покороче, другая — длиннее, обе узкие. Одна — острая, двигалась вперед ровными толчками, другая — то покрывала ее, то откидывалась
в сторону, и снова обе сливались
в бесформенное темное
пятно, судорожно скользившее по земле.
Он заснул так крепко, что ему показалось, будто он только на миг закрыл глаза и тотчас же открыл их. Но когда открыл их, то повсюду уже был разлит тонкий, неверный полусвет,
в котором кусты и деревья выделялись серыми, холодными
пятнами. Ветер усилился. По-прежнему нагибались верхушки лозняка и раскачивались старые ветлы, но
в этом уже не было ничего тревожного и страшного. Над рекой поднялся туман. Разорванными косыми клочьями, наклоненными
в одну и ту же
сторону, он быстро несся по воде, дыша сыростью.
Сани уже тронулись, когда он грузно ввалился
в них, рискуя задавить пьяного Сеньку, и вся группа бестолковым темным
пятном опять понеслась вперед, вихляясь из
стороны в сторону… Над широкой спинкой саней мелькали руки, спины, собольи шапки. Бурмакин с Сенькой возились, как два медведя, отымая друг у друга бутылку с водкой, которая весело мелькала на солнце… Неровно звенел колокольчик, и к нам доносились нелепые обрывки циничной приисковой песни.
Назаров отошёл
в сторону шага на три и, наклонясь через перила, стал рассматривать своё отражение
в воде — видел сероватое мутное
пятно, оно трепетало там, внизу, точно хотело оторваться от неё, взлететь вверх. Это было неприятно.
Промелькнула мысль о том, что работник отпросился ночевать к себе
в деревню и ушел уже давно; вчера резали свинью, и громадные кровяные
пятна были на снегу, на санях и даже одна
сторона колодезного сруба была обрызгана кровью, так что если бы теперь вся семья Якова была
в крови, то это не могло бы показаться подозрительным.
В хозяйском номере горит лампа. На открытом окне сидит поджавши ноги, Алечка и смотрит, как колышется внизу темная, тяжелая масса воды, освещенной электричеством, как тихо покачивается жидкая, мертвенная зелень тополей вдоль набережной На щеках у нее горят два круглых, ярких, красных
пятна, а глаза влажно и устало мерцают. Издалека, с той
стороны реки, где сияет огнями кафешантан, красиво плывут
в холодеющем воздухе резвые звуки вальса.
Она осторожно, чуть дыша, забирая все
в сторону, обогнала темное
пятно, оглянулась на него и узнала.
Крылья у ней кругловатые, желто-бурые, с черными пятнушками, правильно расположенными, как будто
в графах; испод же крыльев, по Блуменбаху, «имеет на каждой
стороне по 21
пятну серебряному», но
в действительности цвет их похож не на серебро, а на перламутр.
Больной был мужик громадного роста, плотный и мускулистый, с загорелым лицом; весь облитый потом, с губами, перекошенными от безумной боли, он лежал на спине, ворочая глазами; при малейшем шуме, при звонке конки на улице или стуке двери внизу больной начинал медленно выгибаться: затылок его сводило назад, челюсти судорожно впивались одна
в другую, так что зубы трещали, и страшная, длительная судорога спинных мышц приподнимала его тело с постели; от головы во все
стороны расходилось по подушке мокрое
пятно от пота.
Часов
в десять утра, когда дневное светило поднялось над горизонтом градусов на десять, справа и слева от него появилось два радужных светящихся
пятна, и от них
в сторону протянулись длинные лучи, суживающиеся к концам. Одновременно над солнцем появилась радуга, обращенная выпуклой частью к горизонту, а концами — к зениту. День был морозный, тихий, небо безоблачное, деревья сильно заиндевели.
При этих словах все поднялось, взмешалось, и кто бежал к двери, кто бросался к окнам; а
в окна чрез двойные рамы врывался сплошной гул, и во тьме, окружающей дом, плыло большое огненное
пятно, от которого то
в ту, то
в другую
сторону отделялись светлые точки. Невозможно было понять, что это такое. Но вот все это приближается и становится кучей народа с фонарями и пылающими головнями и сучьями
в руках.
Глаза Палтусова обернулись
в сторону яркого красного
пятна — церкви «Никола большой крест», раскинувшейся на целый квартал. Алая краска горела на солнце, белые украшения карнизов, арок, окон, куполов придавали игривость, легкость храму, стоящему у входа
в главную улицу, точно затем, чтобы сейчас же всякий иноземец понял, где он, чего ему ждать, чем любоваться!
Была она на земле монастырской, оттого все сборы денежные: таможенный, привальный и отвальный,
пятно конское и австерские, похомутный и весчая пошлина сполна шли на монастырь. Монастырскую землю заборские дачи обошли во все
стороны, оттого ярмонка
в руках князя Алексея Юрьича состояла. Для порядку наезжали из Зимогорска комиссары с драгунами: «для дел набережных» и «для дел объезжих», да асессоры провинциальные, — исправников тогда и
в духах не бывало, — однакож вся сила была
в князе Алексее Юрьиче.
С первыми лучами солнца, сразу залившими нашу комнату, мы обе, я и Матреша, с двух
сторон склонились над маленькой кроваткой и заглянули
в его лицо. И я едва устояла на ногах, увидев при ярком дневном свете это крошечное личико, сплошь обезображенное до неузнаваемости какими-то зловещими багрово-синими
пятнами.
Смотри, пятенщик мой, [Пятенщик, ставивший клеймо на лошадях и сбиравший за то пошлину
в казну или на монастыри, которым эта пошлина предоставлялась грамотою.] — прибавил Мамон, грозя кулаком
в ту
сторону, где стоял дом воеводы Образца, — глубоко выжег ты
пятно на груди моей!